По одной версии, термин Hi-Fi (high fidelity – высокая достоверность) принадлежит английскому инженеру Хартлею, который в 1932 году так назвал свои громкоговорители, выбранные для опыта по стереофонической записи. По другой – термин возник практически одновременно с понятием «стерео» и укрепился в 1934 г. на записи симфонии Моцарта в исполнении оркестра Томаса Бичама в лондонской студии Abbey Road. Наконец, третья (но не последняя) версия относит оба понятия к американской телефонной компании Bell Labs, вокруг которой «крутилось» колоссальное число изобретений и вложений серьезных предпринимателей. Последний фактор — решающий в дальнейшем триумфе Hi-Fi аудио. Не случайно прототипом бытового магнитофона стал дорогущий и объективно неплохой единичный экземпляр (практически, первый хай-энд!), созданный тогда по заказу автомобильной компании General Motors, которой вздумалось контролировать шум двигателя в своих авто.

Ближе всего к вопросу о звуке стояли телефонные компании. Разумеется, всех интересовала именно качественная передача музыки. Слух у человечества был, пожалуй, даже тоньше, поскольку психика была замутнена меньше. Коммерческие шансы были у аппаратуры, которая оставляла бы впечатление примерно как хорошая нынешняя. Неслучайно в 1881 г. никого не впечатлил нехитрый эксперимент, который воплотился в детскую игрушку: кто-то установил телефонный микрофон на сцене Парижской Оперы, «протянул» наушник в лобби ближайшего отеля и предложил его клиентам прослушать спектакль «живьем». Другое дело – когда в 1931-м концерт Филадельфийского симфонического оркестра п/у Смолленса в шикарном зале «снимался» тремя чувствительными микрофонами, специально сконструированными для этой цели, и транслировался перед собранием Академии Наук через 3 больших раздельных динамика (колонки). Академики получили «вливание», заразились идеей мощного многоканального аудио воспроизведения. Эта мания получила название «аудиофилия» и обеспечила Hi-Fi-«продуктам» постоянный спрос.

В начале истории Hi-Fi аудиофилы довольствовались FM-радио и кино. Те стимулировали новые методы записи, новое озвучивающее «железо». Первая публичная демонстрация стереозаписи (1940 г.) в Карнеги Холл была «кинопленочной» 3-канальной (30 — 15000 Гц , 120 дБ), затем фирма Magnecord выпустила и показала на аудио-выставке 1948 года свой первый магнитофон, модель PT-6, а в 53-м родилось 4-канальное стерео, немедленно проникшее в кино под брендом CinemaScope. Первая записная аудиомагнитофонная кассета – Р.Штраус «Так говорил Заратустра» (Also Sprach Zarathustra) в исполнении Чикагского симфонического — была создана фирмой RCA Victor именно для радио. После этого появилась и пошла в продажу стереозапись «Фауста» Берлиоза в Бостоне, а английская EMI стала спешно налаживать массовое производство своей бытовой стереопродукции, записанной в легендарной студии Abbey Road. К середине 50-х микрофон Neumann и марнетофон Ampex стали символами качества записанной музыки, в 58-м английская компания BBC начинает стереопередачи.

Винил не вызывал вопросов
Но впоследствии то и другое (плюс телевидение, а ныне – интернет-вещание) стало больше «обслуживающим», вторичным по отношению к Hi-Fi-носителю: грампластинке или винилу. Пластинка меняла материал, размеры, скорости и методы записи, пока не остановилась на том, что сегодня принято за критерий хай-энд-аудио и, согласно авторитетному журналу аудио-ценностей «Record Collector», считается единственным коллекционным материалом. Вопреки представлениям, сегодня пластинки благополучно выпускаются рекорд-компаниями по ключевым позициям и, разумеется, имеют большую цену и ценность, дают лучшее звучание, чем цифровое аудио. Немногочиеленные производственные линии в Европе и Сев.Америке процветают. Оптимальный размер пластинки — LP (долгоиграющий «гигант» на 33 и 1/3 оборота в минуту), масса — 180 грамм, состав — 100% чистого, без примесей пластмассы, прочного «нескрипящего» винила. Запись – полностью аналоговое 2-канальное (поскольку бороздка пластинки может вместить и больше каналов!) стерео. Лишь иногда запись оцифруется — на стадии мастеринга (подготовки записи к изготовлению матрицы, с которой отливается форма и штампуются оттиски). с первых дней существования грампластинки, фирмы разглядели в ней качественный носитель. Как показывают жаркие споры специалистов, необыкновенное выживание грампластинки (и, соответственно, домашних проигрывателей винила!) объясняется, прежде всего, наилучшей (то есть, естественной) формой ее звуковых характеристик: формы волны, частотной полосы и динамики.

Первая пластинка фирмы Bell представляла «Поэму огня» (Poem of Fire) Скрябина в весьма недурной динамике 60 дБ и с протяженностью верхних частот (ВЧ) до 10000 Гц. в 1945 г. фирма Decca установила у себя стерео-резец «пластиночной» матрицы Teldec/Neumann, но стандартом индустрии стал Westrex на студии RCA. Стандарты записи и воспроизведения для изготовителей проигрывателей определила Recording Industry Association of America (RIAA). Первые стереодиски не позволяли монофонической (обычной) игле «захватывать» всю бороздку, но вскоре все стало совместимым. Восприимчивость нашего слуха именно к аналоговым факторам (и отторжение цифровых!) породила эпидемию потребления Hi-Fi-техники, которая в 70-х получила название «золотой век аудио». Разработчики проигрывателей грампластинок почувствовали себя здесь как рыба в воде, как Лагерфельд в мире моды, как махновцы в Гуляй-поле: им разрешалось все, они диктовали стандарты звука всем, и все у них продавалось отлично.

Проигрыватель винила хорош тем, что чутко поддается настройке. Можно было сосредоточиться на пассиковом приводе двигателя (именно он принят за стандарт в современных домашних моделях) и мотивировать это «лучшим демпфированием вибраций». Можно было отстаивать резиновый ролик для передачи вращений – и быть правым по части их стабильности (как сегодня делает известный специалист А.Лихницкий). Можно менять нормы давления иглы на пластинку от 0,5 до 6 грамм – и в каждом случае получать звуковые преимущества и так далее. Если обозревать рынок проигрывателей сегодня, то совсем недавно у фирмы Stanton обнаружилась модель, объединившая лучшие свойства типичного диджейского и домашнего Hi-End-аппаратов. Ее спешно сняли с производства, чтобы не отбивать клиентов у фирм, выпускающих худшие аппараты за десятикратную цену. То же самое произошло с легендарным швейцарским Thorens, проигрывающим диски на 45, 33 и (что важно для оцифровки!) 78 оборотов. Кстати, об оцифровке винила: есть проигрыватели с USB-выходом, есть блоки АЦП и есть огромная армия практиков, которые выполняют все на своем домашнем компе с той же жертвой качеству, которая постигла винил в эпоху цифрового мастеринга 80-х, а затем постигла и CD-переиздания. Впрочем, и обратные опыты (выпуск цифрового материала на виниле) – не лучше. Каждому – свое.

Эпоха детской невинности
1957 год считается точкой отсчета в Hi-Fi. Столь долгая предшествующая «обработка» публики возымела действие. В 57-м на сцену вышел рок-н-ролл, появился кумир и мессия новой ментальности – Элвис Пресли. у пластинки и ее проигрывателя появился мотив, которого прежде не было — во всех смыслах слова. Появился стимул записывать и строить вокруг «мотива» грандиозные системы по 300 ватт на канал. Фирмы развернули несколько массовых демонстраций качественных и мощных бытовых аудиосистем на базе, конечно же, винила, лампового усилителя и 3- или 5-полосных акустических систем. Как и следовало ожидать, стоило только поднести спичку… За исключением, пожалуй, ленточных (катушечных) магнитофонов вроде Grundig TK-46, все остальное благополучно добралось до наших времен. Hi-Fi-индустрии понадобилось еще 10-15 лет, чтобы создать максимально мощные и сложные усилители, удивительно музыкальные и красивые колонки, перебрать и исчерпать все возможные дизайны и стили оформления аудио-системы, отбросить несовершенные и усовершенствовать совершенные источники записанной музыки.

В 1968 г. фирма Sheffield Lab (ныне известна как поставщик демонстрационно-тестовых и эталонных CD) выпустила диск прямого тракта записи, то есть — минуя этап сведения отдельных партий и, соответственно, избегая «лишнюю» электронику для их обработки. с этих пор минимализм стал одной из тенденций в Hi-Fi-аппаратуре: чем меньше деталей и динамиков, чем короче провода, чем проще схема вашей системы и чем дороже и «чище», прецизионнее ее изготовление – тем якобы лучше. Это не помешало в начале 70-х рыночному буму 4-канального квадро на полностью дискретной схеме, то есть – практически объединению под одним корпусом двух стереомагнитофонов или двух стереоусилителей плюс радио и плюс, конечно же, 4 колонки с 10 (или около того) динамиками. Разделительные фильтры таких колонок дробили сигнал, чтобы каждому из динамиков было сподручнее управляться со «своим» отрезком. Позже этот аналоговый метод многоканальности был применен в цифровом домашнем кинотеатре. Однако, если аналоговый Surround очаровал мир за 2 месяца, то домашний театр навязывался ему в «друзья» 10 лет, пока новый материал выпускался исключительно в Dolby Digital и DTS 5.1, а стерео-CD значительно лучше зазвучал на режимах Dolby Pro Logic 2 и All Channel Stereo – принадлежностях того же многоканального цифрового AV-ресивера. Впрочем, как показала история последних лет, оцифрованная музыка и саундтреки оказались настолько утомительны, что выигрывают от упрощенного режима воспроизведения.

80-е: преднамеренный шаг назад
К 1980 году в ход пошли эрзац-ценности, и возобладал принцип удешевления продукции: пластиковые корпуса, печатные схемы, малая масса, «строгие» конфигурации, штампованное производство. Неслучайно самая «расхожая» и синтезированная (штампованная) музыка тоже относится к 80-м, а любой звукорежиссер тех времен признает ухудшение стандартов ее записи и выпуска, то есть – общее удешевление сферы. Компакт-диск лет на 10 дал иллюзию нового витка развития, на деле оказавшись лишь проводником более ущербных, компрессированных или иначе искаженных форматов – от флэш-карты до DVD-Audio. Это и есть следствие принципа минимализма. Хотя и тут существуют счастливые исключения в подходе. Например, английская Meridian одной из первых разработала ЦАП «распаковки цифровых данных без потерь», а Sony и Technics в середине 90-х соревновались в производстве безумно массивных, навороченных и дорогих CD-проигрывателей. Но эти этапы были столь же скоротечны, как аналоговое квадро. Сегодня известен только один изготовитель, прибегающий в своих (всеформатных, универсальных) проигрывателях массовой категории к изощренному механизму, названнному VRDS. Hi-Еnd-модели проигрывателей CD встречаются чаще и их можно опознать по верхней загрузке, массивному механизму (как правило, транспорт и ЦАП разделены) и прижиму диска – все, почти как у винила.

В массе же мы имеем то, что имеем: «новые, более совершенные» стандарты звука с «расширенным всем» – HDCD, Dolby Surround, Dolby Digital, DTS, DSD. Битстримные, 1-битные, Delta Sigma ЦАПы позволили упростить схему настолько, что CD/DVD/универсальный-проигрыватель стал чуть ли не дешевейшим узлом компьютера, породив новый конкурентный сектор мультимедийного домашнего театра и стерео (в противовес блочному Нi-Fi стерео и домашнему театру). Всем известные полупустые дешевые цифровые компоненты «узкого профиля» козыряют своей «простотой конструкции и управления», а Hi-Еnd аудио – «быстротой передачи неискаженного сигнала, отсутствием фазовых искажений». То и другое – в достаточной степени натяжка, если не казуистика. Неслучайно апологеты цифрового hi-tech и поставщики Hi-Еnd-примитивизма избегают прямых «дуэлей» с какой-нибудь консервативной и богато сделанной, полностью аналоговой стерео системой. DVD-Audio и, конечно же, HD-DVD в настоящее время представляются наиболее качественными и перспективными форматами, хотя при прочих равных условиях им не выдержать состязаний с эталонным аналогом по «дружественности» звучания. Следовательно, еще один критерий хорошей аппаратуры: больше общей массы. Особенно и прежде всего – в силовых трансформаторах.

Впрочем, в этом смысле у всякого пользователя цифрового аудио есть «спасительная соломинка». Многие многоканальные усилители (или ресиверы) оборудуются ценной функцией – выходом с предварительного усилителя. Он позволяет вам подключить сюда мощнейший и, конечно, полностью аналоговый усилитель – например, ламповый. Таким образом, повысив роль аналога в формировании «цифрового звука», вы забудете, с чем именно имеете дело. Последняя модная тенденция в конструкции многоканальных ресиверов, однако, иная, противоположная и вновь минималистская, экономичная: перевод усиления в цифровую область.

Шура! Не делайте из цифры культа!
Почему же бесконтактное считывание и цифра неудовлетворительны как средство доставления высшего удовлетворения? Потому что живое исполнение основано на контакте. «Звучит» не только исполнитель, но буквально все вокруг него. Так и в виниловой грампластинке звук формируется не самой бороздкой, а еще и иглой, и всей конструкцией проигрывателя, вплоть до последнего винтика на корпусе. Иными словами, девиз аудио — больше площадь контакта! Ближе к природе слуха! Вторая проблема цифрового аудио есть продолжение его же «достоинства»: неимоверное расширение АЧХ, теоретически хоть до 10 — 400 000 Гц, реализация динамики свыше 100 дБ. Сбалансировать воспроизведение столь широкого диапазона очень трудно. Система, ее электроника вносят «отсебятину» в такой звук уже постольку, поскольку всякий проводник сигнала обладает инертностью, различно проявляющейся на разных частотах. Здесь срабатывает индуктивность, емкость, сопротивление материала и много неучтенных физических факторов. То, что инженерам прошлого давалось «по определению», поскольку аналог было трудно «испортить» и многие решения проверялись на слух — сегодня приходится моделировать и рассчитывать, и в итоге оказывается, что «тогда» все делалось правильно, а сегодня — не совсем. Камнем преткновения стала частота сэмплирования данных, выборка, сжатие и способ формирования цифровых «слов». Пресловутые искажения, против которых была изначально направлена цифра, оказались серьезнее и жестче аналоговых.

Неслучайно в 90-х стало модным списывать неприятный звук, казалось бы, грандиозных спецификаций и «передовой» схемотехники на проблему джиттера — искажение звука c CD как следствие неуправляемых ошибок в отсчете битов. Изготовители модулей ЦАП в проигрывателях CD на время снова привлекли интерес к себе, объявив о новом поколении тактовых генераторов c «более аккуратным отсчетом интервалов». Джиттер сошел c арены так же резко, как возник — звук не сильно улучшился. Да, он стал чище, звонче, четче, сочнее и разборчивее по басу — но никак не приятнее аналога. в продолжительном прослушивании такая высокая информативность стала утомлять и раздражать. Фирмы преуспели в искусственном «утепление» звука, обставив свои ЦАПы новыми «осциляторами искажений». Кто-то поставил лампы в выходной схеме проигрывателя. Эти и другие «улучшения» имели косметический эффект. Все диски — и что ужаснее всего, вся музыка — казались слушателю одинаковыми, «одинаково хорошими». Еще больше недоумения вызывал факт убогого звука переизданий золотой эпохи Hi-Fi" в новых форматах, на новой технике. Ведь, как уже говорилось, безусловное качество сопровождало Hi-Fi во всех его прежних превращениях. Публика поняла, что ее снова обманули и ответила новым «вотумом недоверия», спадом интереса к цифровым проигрывателям и ко всем компонентам аудио системы вообще. Сегодня лишь падающие цены на железо, девальвированные форматы и пиратированные позиции удерживают аудио на спасительном уровне спроса.

Место гаджетов в нашем ублажении
Много примеров, когда цифровое аудио — это серьезная техника и произведение искусства (то есть Hi End). Оно располагает к повторному восприятию c целью повысить уровень переживаний и расположить к отдыху и комфорту. Сюда же примыкает кинотеатр THX (большинство переоборудованных Dolby Surround). в принципе, можно терпимо настроить порто-гаджеты, автомобильное аудио и театры в коробке. Но этому мешает агрессивная пропаганда дешевого или ущербного звука как единственно модного. Цель пропагандистов — однократно и неприятно поразить ваш слух, чтоб не побуждать обзаводиться любимой музыкой. Они стимулируют приобретать новую — и слушать ее один раз. Ну а коль скоро (цитируя классику) I can get no satisfaction от общения c железом и музыкой, я получу оптимум в удобстве и функциональности аудио. Они и превозносятся СМИ как самоцель. Получается абсурд: ведь если мне надо повосторгаться наворотами, то я могу взять и утюг c пароувлажнителем, верно? а слушать для удовольствия я буду кассетный Walkman, не так ли? Именно в этом признаются руководители мировых лидеров электроники — но эти интервью не печатаются в СМИ.

На наступление гаджетов массовый потребитель ответил анти-фиделизмом. Он стал настраивать так, чтобы уводить перекомпрессированную АЧХ и обрезать динамику искажений. Похожий упрощенный звук давали первые грампластинки, а потом — аудиокассеты и VHS, но они хотя бы были «дружественны», а не вредны для слуха. Все чаще домашний пользователь смотрит DVD-фильмы в стерео-сопровождении телевизионных колонок или минисистемы. Он пользует компрессионные МР3 (МРЕG), MD (ATRAC), DVD-R и специальные компьютерные компрессии даже больше, чем CD (PCM). Они стали нравиться больше, потому что звучат проще.

Содружество цифры и аналога
Назначение Нi-Еnd Аudio — радикально иное: сделать дом уютнее, придавать каждому воспроизведению музыки неповторимость и новые нюансы звука (зависящие подчас даже от положения ручки громкости), будить глубокие эмоции и тем самым толкать вас к пополнению коллекции дисков многократного прослушивания. Но и здесь очень-очень непросто «выправить» звук CD и обуздать, очеловечить динамику DVD-Audio. Что касается SACD, то приговор ему вынес его же создатель — фирма Sony. Правда, успев переиздать в формате почти весь свой каталог. Можно лишь констатировать существование двух мнений. Одни считают SACD единственным хай-эндным аудио форматом, восхищаются его способностью воспроизводить неслышимые ухом 100 кГц и стоят за создание столь же протяженных по АЧХ цифровых усилителей и колонок, снабженных супер-твитером. Другие утверждают, что Delta Sigma преобразование для оцифровки и расцифровки формата никогда не будет «звучать нормально» и что протяженные ВЧ в программе «накладываются» на тоны, генерируемые ухом, вызывая искажения. По этой причине они отстаивают либо упрощенные системы воспроизведения (миницентры, компьютер), либо системы «лампового прошлого» (так называемый винтаж — vintage audio), либо их современные «реплики» и стилизации. Примеры последнего — неизменная сенсация на рынке. Замена стандартного газоразрядного индикатора на архаичные стрелочные индикаторы обусловила довольно консервативное решение стереоусилителей Technics 800 и 900: полевые транзисторы, объемный монтаж, дискретные схемы и консервативное звучание. Партия 2000 года изготовления ламповой «реплики» реликтового усилителя Marantz Model 7 полностью распродана, несмотря на настороженный прием со стороны экспертов и вдесятеро большую цену (в долларах) против оригинала 50-х. Настольная CD-радиола TEAC создана по образу и подобию напольных гигантов 40-х годов и: традиционного дизайна «Шевроле».

Именно недовольство потребителя и тяга к лучшему звучанию музыки позволяет стратегам рынка, Sony Philips, Toshiba, Panasonic и акулам поменьше изобретать и навязывать подчас странные перспективы. в них может сочетаться архаика и будущее, но непременно исключается текущее. Сейчас перспективны платные МР3 сетевые музыкальные серверы, которые обещают более совершенную компрессию данных в ATRAC 3 Plus. Несколько электротехнических концернов уже открыли подписку, которая предусматривает, конечно, их собственное оборудование и сервис. Практически, у хозяина такого источника музыки (и кино!) не останется времени на остальные, включая и HD-DVD. Отпадает необходимость в хранении материала на HDD или «болванках» — материал всегда под рукой на сервере. Эта версия очень привлекает своей функциональностью и эргономикой (сколько дома освобождается полочного пространства!) и одновременно — гибкостью конфигурации и преемственностью c Hi-Fi и Hi-End-audio. К простому блоку источника c одной кнопкой вы добавляете: Если, скажем, вы воссоздаете очарование ранней эпохи — то: ламповый усилитель Fisher SA1000 1963 года выпуска мощностью 2 ? 75 ватт и пару (или все 5-7!) каких-нибудь колонок Goodmans. Если — «золотой век 70-х», то: предусилитель c 12-полосным эквалайзером JVC S7, 2 ? 300-ваттный усилитель мощности Sansui-2101 и колонки c деревянной решеткой и ВЧ-регуляторами Akai SW155. Cтоль же оправдано подключение комплекта усиленной акустики из вашего ближайшего (интернет) магазина.

Hi-End — это преимущественно аналог
В общем, здесь стратеги и законодатели бытового аудио косвенно признают и непроходящую природу носителя, c которого и началась история Hi-Fi. Винил. Почти из всех текущих линеек AV-ресиверов среднего класса исключены входы для соответствующих проигрывателей. Это сделано c тем, чтобы еще более выделить аппараты высшей категории (в которых такой вход по прежнему есть) и чтобы вернуть эту функцию к жизни в линейке следующего года. Ну а предполагаемый сетевой сервер не сможет заменить винил и его проигрыватель в силу собственной концепции. Нельзя исключить и стратегический возврат фирм к катушечным магнитофонам, которые наилучшим образом приспособлены для записи именно c пластинок. Конечно же, в известной степени, винил и катушка являются экзотикой а, следовательно, и эзотерикой. Они громоздки и требуют вашей вовлеченности в процесс. Тем, кто скучает по аналогу, значительно сподручнее писать c «компактов» на VHS в режиме Hi-Fi Stereo / Audio Dub. Однако, толкая пользователя к применению сетевого сервера c «любыми имеющимися у вас комплектами усилителя и колонок», законодатели рынка приглашают «за компанию» и источники, которые остались вне пределов их «цифровой» компетенции.

Что касается категории Hi End, то к уже сказанному можно добавить пару уточнений. Формально, как и говорит название, это одна-две высших модели в линейке «нормального» массового поставщика аппаратуры: источник, усилительная техника или акустика. Фактически сегодня, «хай-эндом» вправе называться техника, в которой ничтожно мала доля роботизированной конвейерной сборки, в которых применены действительно массивные, крупные и дорогие (по себестоимости) конденсаторы, трансформаторы, механизмы, платформы и корпуса действительно сложной конструкции и трудоемкие в монтаже. Такое изделие может стоить или не стоить, звучать плохо или хорошо, быть капризным или надежным, иметь более или менее строгие допуски и тщательную калибровку (индивидуальный замер спецификаций), заключать в себе талант или полную бездарность решения — но одно свойство непреложно отличает его от Hi-Fi: инженер, изготовитель и сборщик определенно отнеслись к делу c повышенным вниманием. Для справки: нынешний владелец самой авторитетной измерительной тест-лаборатории страны, некто Юрий Фомин, в прошлом — хай-эндщик, и он не скрывает, что производство аудио — каторга, работа на износ. Для проверки: попробуйте сделать из двух сломавшихся проводов-удлиннителей один хороший и красивый, имея под руками любые детали и инструменты.

Задача на 5 минут выливается в марафон c многочисленными препятствиями, отнимая у вас чуть ли не день. Теперь представьте себе, что в наборе деталей для самостоятельной (DIY) сборки тривиальной звуковой колонки пучок таких «капканов» поджидает «ламера» (дилетанта) на каждом этапе работы. На ежегодной выставке в МТУСИ под названием «Российский хай-энд» можно видеть эти «кровь, пот и слезы», воплощенные в железе. Изделия, которые создаются не ламерами, но высокими профессионалами своего дела, c полной самоотдачей. Ценой огромного напряжения сил дался нашим «кулибиным» многоканальный ламповый усилитель (5 ? 100 ватт) для домашнего театра, а итальянская марка создала такой же, без вопросов. «Солидное» аудио отечественных изготовителей — это, как правило, дорогие комплектующие и неинтересная схема. Или наоборот. Но почти никогда все вместе. Поэтому счастливые встречи c хай-эндом, к нашему счастью, остаются откровением. Как и c любым великим произведением. Как и должно быть.